Криштиану Роналду бундеслига Германия Юлиан Нагельсманн Франк Рибери Рогер Шмидт Кристиан Штрайх Леонардо Бонуччи Фрайбург Бавария Футбол
В июне Кристиан Штрайх продлил соглашение с «Фрайбургом», который он тренирует с 2011-го года. С которым он выходил в еврокубки, вылетал из Бундеслиги и поднимался обратно. На пресс-конференции 55-летний тренер, внешне чем-то напоминающий Дока из трилогии «Назад в будущее», произнес: «Я очень рад, что остаюсь», и, опустив взгляд, взял паузу, которая растянулась на полминуты.
Он просто не мог расплакаться – по собственному закону чести, которому следует всю жизнь. Хотя обязательно позволил бы расчувствоваться другим.
Штрайх похож на Дока не только сединой, морщинистым лбом и безумным взглядом. Он – чудик. Юродивый. Из тех, что идут против течения, жаждут познания и раздвигают границы времени.
Счастье, когда общество готово воспринимать таких людей: в этом смысле немецкому Доку повезло. Речи Штрайха всегда собирают слушателей, а его игроки, уходя, часто возвращаются буквально сезон спустя: такого мудрого тренера днем с огнем не сыщешь.
Штрайх не боится высказывать свое мнение и не стремится выиграть любым способом – как спор, так и игру. Он – один из немногих, кто заботится об этической составляющей в индустрии. Под видеороликами его выступлений чаще всего пишут: «Совесть немецкого футбола» и «Слушал бы часами».
Речь Штрайха как наваристый суп: так изысканна и сложна, что даже тем, кто с «дойче шпрахе» на ты, трудно переварить всю информацию с первого раза. Кристиана приглашают на всевозможные диспуты, встречи с представителями искусства и презентации в книжных магазинах. Стандартные воскресные программы с его участием превращаются в некую футбольную исповедь – ведущие слушают, раскрыв рот и, кажется, даже пытаются что-то переосмыслить.
Летом журнал New York Times отметил вклад Штрайха в немецкую культуру, окрестив его «философом из Шварцвальда». Сам Штрайх отнесся к этому с присущей ему скромностью.
«Я не философ. Хайдеггер, французские просветители, Ханна Арендт – вот это философы», – был его ответ.
Для пишущего журналиста пересказывать тезисы Штрайха – все равно, что для комментатора пытаться перекричать поющий «You’ll never Walk Alone» «Энфилд». Кощунство.
Поэтому ниже – лучшие выступления Штрайха без каких бы то ни было авторских вставок. Для широты впечатлений объединенные в один текст.
Запаситесь чайком.
***
Я рос в послевоенное время. Книги, да даже газеты были в дефиците. Возможность читать была в каком-то смысле привилегией, а литература – ценностью, которой нельзя поступиться. Мама и бабушка читали мне вслух все, что только можно. Папа целыми днями пропадал на работе – держал мясную лавку. Но и он, поужинав, брал в руки книгу, садился рядом с нами и читал, пока мы не уснем.
Читать для меня с детства было так же естественно и, можно сказать, обыденно, как чистить зубы по утрам или принимать пищу. В футбол я пришел именно через литературу: вдохновением послужила книга о тактике «11 друзей», написанная дореволюционным тренером Рихардом Гирулатисом. С годами тяга к чтению только усиливалась. Мне хотелось читать круглые сутки: я с завистью смотрел на старших ребят, которые знали гораздо больше меня.
В то время не каждый мог себе позволить себе поступить в университет. Когда я переступил порог высшего учебного заведения, меня охватила настоящая эйфория. Здесь я получил доступ к огромному количеству книг – и, конечно, стал более разборчивым в литературе. Научился зрело судить: вот этот автор не очень, а этот просто потрясающий…
Обычно я читаю по 2-3 книги одновременно: на каждую ежедневно уделяю по полчаса. Хотя когда я только стал тренером «Фрайбурга», дневная норма на время превратилась в годовую – так много было дел. Но это непривычная и некомфортная ситуация.
Если чувствуешь, что писатель тебе по душе, можно почерпнуть из книги очень многое. А главное – ты перемещаешься в другое пространство. Что особенно важно для меня, ведь я провожу все свое время на футбольном поле.
Уникальность литературы в том, что она дает волю для интерпретации. Ты не можешь обратиться к писателю напрямую и спросить: «А что вы имели в виду?».
Мне ужасно любопытно, как создаются произведения. Откуда берется материал, каков путь от начальной идеи до публикации готового текста? Настоящее таинство.
Я уношусь в мир воображений и представляю стопки бумаг, лежащих на столе у автора. Но как же рождаются эти мысли? Через цепь жизненных событий, напряженные беседы или же через впечатления от прочтения других книг? Если главный герой произведения – врач, встречается ли писатель с реальными врачами до начала работы или черпает весь материал из своей фантазии?
Для меня загадка, как литераторам удается создавать такие восхитительно цельные работы. Ну, как, например, Достоевский выдумал «Братьев Карамазовых»? Я читаю описание персонажа, разложенное на 50 страниц – и меня не оттянуть за уши. Герой становится мне будто другом. Как?
В деревне, где я вырос, не было широкого маневра для творчества. Поэтому мы без конца играли в футбол. Но странная вещь: я поймал себя на том, что с детства меня привлекал балет. Нет, я не мечтал стать балетмейстером, однако меня всегда завораживало то, что происходит на сцене. С годами я понял: когда я видел балетные, театральные постановки, я интуитивно искал связь с тем, что происходило на нашей маленькой поляне с деревянными воротами. Ведь футбольное поле – та же сцена, площадка, где идет обмен информацией и энергией.
Футбол не искусство, но в нем есть место творчеству. Я радуюсь, когда люди говорят, что «Фрайбург» действовал креативно. Но чтобы раскрыть творческий потенциал, необходимо отстраниться от стресса, окружающего нашу профессию. Моя задача не только организовать игровой процесс, но и снять лишнее напряжение с футболистов. За пределами поля давление порой выше, чем во время самих матчей.
Отвести удар получается не всегда – ведь я и сам часто под влиянием стресса. Наверное, вы сразу замечаете это, когда видите мои интервью. Пресс-конференции – это всегда давление, ты не можешь просто взять и проигнорировать неудобный вопрос. И журналистам не нужны банальные ответы вроде «Да» или «Нет», они хотят услышать историю.
Меня ввел в ступор вопрос: «Как вам удается показать мегаперформанс против ведущих команд?» Мегаперформанс… Мне кажется, я принадлежу к совершенно другой языковой генерации – и я, наверное, совсем не понимаю посыл. И ведь это мой просчет – я должен подстраиваться под нынешнее время.
По мне мегаперформанс выглядит так: футболисты выходят на поле, начинают танцевать, прыгать вокруг мяча и исполнять пируэты. Мегаперформанс – это что-то из репертуара в Лас-Вегасе.
Мы же, когда играли против лидеров, усердно трудились, выкладывались, работали.
Ну, в общем, проделали гуд ворк.
Взаимодействие игроков в команде – очень сложный механизм. Когда один игрок сильно выделяется на фоне других, это никого не оставляет равнодушным и влияет на всех. Но на каждого по-своему. Один может замкнуться в себе, другой ошарашен и повторяет про себя: «Я так никогда не смогу», а третий смотрит на вещи конструктивно и лишь наблюдает, и старается взять что-то из манеры партнера в свой арсенал.
Помню беседу с одним из наших ребят. Паренёк уже давно в команде, но тогда ещё начинал. У него не все получалось, и, скажем прямо, он не обладал выдающимися талантами. Я подошел к нему и сказал прямо: «Послушай, я не знаю, как дальше пойдет твоя карьера – будешь ты выступать в Первой Бундеслиге или во Второй. И я не особо могу повлиять на твою игру. Но ты можешь все сам, и у тебя обязательно все получится».
Он стал так стараться, что до сих пор играет у нас – и, наверное, будет играть еще лет десять. Я устал ждать, когда он уйдет!
Невозможно полностью скопировать чужой стиль игры. Самое главное – подчеркнуть свои сильные стороны. А тренер не должен этому мешать. И на сцене, и в футболе бывает так, что тренер уступает по своему таланту исполнителю – и пытается встревать в процесс из одной только зависти.
Важно уметь использовать пространство. Иногда я чувствую, как парни смотрят на меня и мысленно вопрошают: «Что ему вообще надо от нас?». А я всегда говорю: если вы заскучали, просто посмотрите на игру Иньесты, понаблюдайте за Хави. У Хави небольшой рост, но как он играет! У этих двоих всегда поднята голова: они могут без суеты посмотреть налево, направо – все пространство в их поле зрения, все ходы просчитаны наперед. Принятие мяча на уровне совершенства. Все эти вещи нарабатываются долгими тренировками, монотонной работой. Повторяя и повторяя одни и те же упражнения, можно довести тот или иной аспект до автоматизма.
У художников, музыкантов, людей искусства дело обстоит похожим образом. Пикассо говорил, что львиная доля успеха – следствие трудоемкой работы, и лишь десять процентов – нечто, данное свыше. Точно так же и в спорте – когда смотришь, как шустро футболист обрабатывает мяч, отдает его дальше, понимаешь, что он нарабатывал эти компоненты игры тысячи раз. Как скрипач-виртуоз, который управляет инструментом, будто это дается ему без единого усилия.
Но он не родился, умея все на свете, а добился всего посредством долгих тренировок.
Роналду и Месси хорошо подтверждают этот тезис. У нас перед глазами отличная ролевая модель, настоящий пример для подражания. Роналду и Месси сверкают с обложек всех таблоидов мира. Они везде: их прически блестят, их лица лоснятся. Они молодцы.
Но то, как интерпретируют успехи звезд – настоящее вредительство.
Молодые ребята смотрят на сверкающие маслом мускулы Роналду и думают: «Да понятно, у него там все схвачено». Мы завидуем ему, но ведь такие же мускулы могут быть и у нас, если мы будем выполнять соответствующие упражнения.
Селебрити, такие, как Месси и Роналду, добились всего своим трудом. Лично для меня очень важно отношение к делу. Так что, гарантирую: если бы Месси и Роналду играли за «Фрайбург», я бы выпускал их на поле.
Как тренер ты должен понимать, что постановка игру – долгий путь. У разговоров про Хави и Иньесту есть и обратный эффект. Ребята выходят на поле и начинают судорожно смотреть по сторонам. Пока они ищут глазами продолжение атаки, у них быстро отбирают мяч – здесь и сейчас нужна быстрота мышления.
Так что во всем важен баланс. Футбол – комплексная игра, нужно учитывать все мелкие моменты.
Я сам был футболистом и работал со многими тренерами. Каждый из них был уникален по-своему: тренеры той эпохи прошли особый путь. Становление их как личностей происходило во времена войны, голода и бедности.
Один из моих тренеров был из Югославии – страны, где спортсменов в те годы воспитывали очень жестко. Во всей его работе были видны эти, назовем их темными, стороны человечества – наэлектризованность ощущалась в воздухе. Но он создал такую сплоченность в команде, что нам даже не нужно было ничего говорить друг другу.
Помню картину после обидно проиграннной игры. Сидим в автобусе, заходит тренер, молча садится в первый ряд и начинает нервно водить рукой по голове. И мы все, абсолютно все, понимали, что происходит. Мы знали: сейчас что-то будет.
Когда ты воспитан в такой системе, то и сам перенимаешь подобные методы. И я не скрою, что часто прибегаю к темным сторонам своего сознания, чтобы на интуитивном уровне донести до игроков свои мысли. Я многому научился у того тренера, и всегда повторяю, что учиться можно у абсолютно каждого. Важно, как глубоко ты поймешь человека и какие уроки извлечешь из работы с ним.
В то же время многим вещам, которые я применяю в работе и в жизни, я не учился вовсе. А многое из того, чему меня учили, мне не пригодилось совсем.
Мои игроки, наверное, лучше меня объяснят, каков я в работе. Если честно, я даже не могу сформулировать свою тренерскую идею. Просто прихожу с утра на тренировку и на основе наблюдений советую ребятам: «Ты делай такое упражнение на мышцы, а тебе не хватает внимания, потренируй этот аспект».
У нас в команде такой уровень доверия, что лишние экивоки не нужны. Если футболист не в форме, я просто подхожу и говорю: «Ты что-то слабо играешь последние игры. Что за фигня? Как думаешь?».
Обсуждение помогает игроку взбодриться. Иногда я не спрашиваю сам, а прошу ребят поделиться переживаниями с кем-то из партнеров по команде – чтобы каждый мог выговориться тому, кому доверяет больше всего.
Часто и сами футболисты обращаются ко мне. Они могут спросить: «Тренер, вы правда считаете, что нам нужны такие длинные просмотры видео и тактические разборы? Под конец мы уже высидеть не можем».
Если есть какой-то лимит на то, чтобы орать, то я, наверное, уже исчерпал этот запас. Почему я так часто кричу на нашего полузащитника Джонатана Шмида? Я объясню.
У Джонни поразительные способности. Он может ездить как на велосипеде как циркач. Умеет вытворять такие трюки, что диву даешься. Когда есть какой-то вызов, Джонни всегда первый и быстрее всех – хотя на поле отнюдь не самый быстрый.
На сборах мы сплавлялись по горной реке на байдарках. Я говорю ребятам: «Смотрите, вон с того мостика можно прыгать с тарзанки». Пока все мялись, Джонни уже стоял наверху и был готов к прыжку. Он не просто прыгнул, но еще и сделал сальто – и как ни в чем не бывало плавненько приземлился в бушующий поток. Вот такой он, наш Джонни!
Но Джонни чересчур интровертен, и поэтому я постоянно подпинываю его, чтобы он не прятал свой талант на поле. Когда мы выходим из автобуса, я всегда останавливаю его и беседую с ним как минимум минут десять. Раньше он часто отмалчивался, но теперь дело обстоит лучше. Джонни – настоящий молодец.
Я считаю, что важно находить подход к каждому игроку, изучать его личность. Кому-то дают силы молитвы, а кто-то заряжается энергией от горячей ванны. Но если игрок верующий, я не могу просто подойти к нему и решить все его проблемы, сказав: «Сходи помолись». Точно так же, как если тренер религиозен и это дает ему силы, он не может взять и обратить всех в веру. Если человека заставлять, то он просто не сможет нормально играть.
Меня вдохновляют многие люди. Если вы хотите, чтобы я назвал одного, то пусть это будет Махатма Ганди. Но иногда достаточно выйти на улицу и заговорить с первым встречным. Особенно с людьми в возрасте – иногда скажут что-то, а ты потом идешь и думаешь: «Ну надо же, как просто сформулировано. И как я этого не понимал!». Это могут быть совершенно банальные вещи, на которые ты не обращаешь внимания в повседневной жизни.
Очень многому я научился от своей бабушки. Важно впитывать те истории, которые передают нам в семье. Важно их услышать.
Религия была и остается тесно связанной с политикой. Конечно, для немецкой церкви большим прорывом стали реформаторские идеи Мартина Лютера. На тот момент это были прогрессивные мысли, которые изменили церковь. В эпоху войн и эпидемий царили неуверенность и тревога, и люди искали защиты во всем. Католичество просто продавало спасение. И тут появился Мартин Лютер и сказал: разве это правильно?
Тогдашний правитель, Карл V, жаждал объединения Германии – но народ разделился. Религиозные споры привели к войнам и кровопролитиям. Вера была не при чём – чистая политика.
Не думаю, что своими идеями Лютер хотел разделить общество, но это произошло.
И все же его вклад значителен: ведь именно он стоял у истоков нашего литературного языка. Мартин первым перевел Библию на немецкий, раньше она была только на латыни. Возможно, он сделал для его развития даже больше, чем те же Шиллер или Гете.
Лишь после перевода Лютера люди стали по-настоящему понимать, о чем говорится в Библии. И формировать свое личное мнение.
Я преподавал историю, но все же футбол перевесил. В какой-то момент я подумал, что больше не могу в очередной раз пересказывать события Французской революции. Когда я долгое время не вижу своих игроков, я начинаю по ним скучать. У нас в команде много умных, интеллигентных ребят, с ними интересно дискутировать.
Многие мои игроки сегодня становятся веганами. Я поддерживаю их в этом. Я не специалист в вопросах питания, в команде есть отличный повар и диетолог – можно сказать, что мы избалованы, у нас в рационе хватает даже региональных южнонемецких блюд. Мы следим за тем, чтобы еда готовилась из качественных продуктов, ведь питание впрямую влияет не только на физические кондиции, но и на настроение игроков.
Конечно, мясные блюда составляют важную часть питания в клубе. Ведь это белок, жизненно необходимый элемент. Мы заказываем мясо у фермеров из соседних хозяйств. А для веганов подаем альтернативные блюда, богатые белком и поддерживающие необходимый баланс.
«Фрайбург» не самый богатый клуб, но по меркам обычных людей у нас очень много денег. Поэтому мы не должны экономить на еде и брать курицу по скидке в 2,5 евро, которую мучали всю ее жизнь, выращивая в специальных загонах. Если ты можешь себе позволить, ты не должен своими покупками поддерживать такой бизнес.
Но это этический вопрос. Если у тебя не хватает на жизнь, ты не стоишь перед выбором, какое мясо взять. Ты просто вынужден питаться подобной продукцией. Другое дело, когда человек покупает себе каждый год новую машину или тратит тысячи евро на новый спойлер для авто. Может быть, все-таки лучше вложить эти излишки средств в здоровое питание.
У меня лезут глаза на лоб, когда я вижу цифры, которые крутятся в современном футбольном мире.
200 миллионов – трансфер, 250 миллионов долгов: ну и где же этот знаменитый fair play? Если установлены границы, то они должны быть справедливыми для всех. А не так, что у тебя долгов выше крыши, и ты еще на столько же покупаешь себе игрока. Уж лучше и вовсе отказаться от ограничений, если это не работает.
Я открываю газеты и вижу в них стоимость своих игроков, это просто ужасно. Их выставляют на продажу будто скот. Мне абсолютно все равно, стоит Неймар 220 миллионов или 400 – кажется, я не способен даже представить себе эти объемы. Я пропускаю цифры с нулями мимо ушей.
Но мне ужасно жаль людей, которые следят за трансферными новостями и думают:
«А как же я? Ведь я работаю каждый день с утра до вечера. Почему у меня нет и малой доли этих денег?»
Я помню, как Бонуччи переходил из «Ювентуса» в «Милан». Сестра Кьеллини тогда заявила весьма серьезному изданию: «Жаль, что Леонардо ушел, ведь он был членом семьи «ювентини» и нашим капитаном. Но Бог денег победил».
Этот Бог денег постепенно захватывает мир. И люди опомнятся только тогда, когда он захватит его полностью. Я уже не раз цитировал средневековых философов, которые в один голос говорят: Мамона (понятие, упоминающееся в Библии и соотносящееся с жадностью, алчностью и непреодолимой тягой к мирским благам, в пер. с древнееврейского «богатство» – прим. ГиЗ) станет главным искушением для людей.
И я говорю не только о других, я говорю и о себе тоже. Я получаю очень много денег, занимаю привилегированное место в обществе. Стоит задуматься, что могущественная сила денег делает с людьми. Как велик соблазн.
Деньги подразумевают собой уверенность в будущем. И те, у кого их уже в достатке, думают: нужно еще больше, ведь я не знаю, что будет. А вдруг у меня ничего не останется? Но вместо уверенности состоятельные люди накапливают страх и беспокойство и сходят с ума, постоянно прокручивая эти мысли и желая заработать больше и больше. Те же, у кого денег мало, зачастую не так заостряют на этом внимание. Я не говорю, что беднякам живется лучше, но в плане психологии они явно крепче.
Хотя есть и обратный момент. Неважно, зарабатываешь ты 50 тысяч евро в месяц или 100 – разница не делает тебя счастливее. Но когда ты получаешь как все, то не каждый год можешь позволить себе купить ребенку компьютер или поехать в отпуск. И что происходит в этот момент? Ты смотришь на тех, кто богат и хочешь достичь того же, зарабатывать больше и больше.
Страх управляет нами. Люди, как в Германии, так и во всем мире напряжены. Кто-то боится остаться без средств, кто-то теряет смысл жизни. Кругом теории заговора.
Теории заговора – это красивые истории, а они всегда привлекают. Задача спортсменов – посреди всего этого переполоха рассказывать людям альтернативные истории. Это наша ответственность, мы ведем диалог со зрителем, дарим ему хорошее настроение в эти трудные времена.
Главная проблема неолиберализма – эгоцентризм. Все заточено на себе.
Я часто слышу о том, что команды из нижней части таблицы, борющиеся за выживание, находятся под давлением. Подождите, разве это давление? Когда ты в страхе за свою жизнь и за жизнь своих детей садишься в лодку и плывешь через Средиземное море – вот это давление. Мы искажаем весь смысл игры от гиперболизации понятий.
Когда ты тренируешь на уровне Бундеслиги, приходит реальный страх поражений. Проиграть дома – всегда очень непросто.
Во время матча и футболисты, и тренеры становятся актерами. И знаете, что важно? Важно вовремя выйти из образа, важно, чтобы этот образ не преследовал тебя и в обычной жизни. Порой я смотрю на себя со стороны и думаю: «Что это за идиот вообще? Что он творит?». Хорошо, что рядом есть люди, с которыми можно обменяться мыслями, ощущениями, которые посмотрят на твои сомнения трезво. Но ведь такие люди есть не у всех.
Когда ты отдыхаешь в понедельник после игры у себя на лужайке и вдруг перед глазами возникает газета с твоей физиономией на обложке – это не самое приятное чувство.
Будто ты участник холодной войны. За тобой наблюдают: как ты воспринимаешь похвалу и критику. Смотрят, переступишь ты грань или нет. Всем интересно, куда пойдет эта кривая.
Потому что мы все на самом деле игроки.
Я смотрю, как тренеров в Бундеслиге снимают после пары лет работы и восхищаюсь теми, кто находит себя в таком графике. Бруно Лаббадия, Фридхельм Функель имеют недюжинное терпение.
С какой стойкостью они принимают увольнение и с какой дисциплинированностью каждый раз заново выстраивают игровой процесс!
Но я бы так не смог. Я бы не смог дистанцироваться от того, что твою работу постоянно ставят под сомнение. И я не хочу выстраивать эту дистанцию.
Нужно быть невероятно гибким, отказываться от многого.
Я этого не умею.
Я восхищаюсь нашими молодыми тренерами. Как у них много свежих идей! Иной раз смотришь, начинающий тренер выигрывает один матч, следом второй, третий… Я гляжу и радуюсь: ну ты смотри, сейчас точно попрет вверх! Градус эмоций опускает жена: «Подожди с выводами, полгодика пройдет, вот тогда и посмотрим…»
И она права: нужно уметь абстрагироваться от сиюминутных оценок.
Я знаю, что Функель очень переживал, когда после неудач сидел без работы. А потом принял «Фортуну» и тут же поднял ее в Бундеслигу. И все, кто его порицал, в одно мгновение поменяли свою оценку на противоположную: «Как классно он работает! Я же говорил, что с ним у Дюссельдорфа все получится!».
Так нельзя.
Всегда лучше приходить в магазин, зная, что, если нужно будет найти горчицу на полке, тебе помогут. И скажут: «Вот здесь стоит горчица, которую вы ищете. Заходите еще». Вместо того, чтобы брякнуть: «Ничего я не знаю, идите отсюда».
Для себя я решил: не буду придавать большого значения прессе. Лучше прислушиваться к тем немногим близким людям, которые находятся в стороне от ситуации и смотрят на нее нейтрально. Ну а если ты начинаешь читать новости и комментарии о себе и реагировать – считай, ты уже проиграл.
Напряжение очень велико. Когда Рогер Шмидт из «Байера» повздорил с Юлианом Нагельсманном, его едва не стерли в порошок. Вы только представьте: тренер стоит на бровке, перед громадным числом людей, весь заведенный. В пылу страсти он называет своего визави идиотом, а потом посылает арбитра. За что его критикуют?
Когда находишься в такой нервной обстановке, ты просто обязан выпускать пар. В этой ситуации совершенно естественно крикнуть «Scheissе» или что пожестче.
Со скамейки ощущение, будто на тебя смотрит весь мир. В какие-то моменты становится просто дурно. Рядом с нами ставят микрофоны, которые транслируют каждый наш пик.
Вся страна знает, что условный Рогер крикнул Юлиану «Was bist du denn für ein spinner?» («Да ты ох*ел что ли?»).
Для меня это дикость. Тренеры – обычные люди. Мы подбираем тактику, план на игру, но когда что-то идет не так, люди сразу спрашивают: они только что пропустили гол, как можно было тут же пропустить второй? Под давлением и вылетает мат.
Каждый футболист и тренер чувствует адреналин, выходя на матч. И каждый приходит к тому моменту, когда нужно решить для себя, как быть с этим адреналином, во что его трансформировать.
Если кто-то скажет мне в порыве страсти: «Заткнись!», вы думаете, это хоть на миллиметр выведет меня из себя или обидит? И не нужно этого популизма: «А вдруг это увидят дети, чему мы их учим?». Педагогика здесь не при чем. В момент, когда идет игра, я имею полное право сказать: «Заткнись!», «Пошел ты!» – и это абсолютно нормально. Для человека абсолютно естественно спорить, ругаться, конфликтовать. Мы родились, чтобы радоваться, грустить, проявлять эмоции. В этом уникальность каждой личности – в том, как каждый из нас себя показывает.
Когда тренерам запрещают выражать себя и ограничивают их свободу, это приводит к искажению понятий. Ненормально, когда тренеры и игроки прикрывают рот рукой, прежде чем-то сказать. Скорее наоборот – вредно.
Фото Франка Рибери с золотым стейком – это безвкусно и плохо. Плохо прежде всего для самого Франка. Но то, как отреагировала общественность – еще более отвратительно. Люди устроили настоящую травлю, а ведь среди критиков хватает тех, кто способен выложить 5 тысяч евро за обычную сумку.
Мне кажется, это очень некрасиво.
Да, Франк приехал в тот знаменитый ресторан, сделал фото. Но он был не первый. Туда приезжали многие. Инфантино, например, приезжал – не самая лучшая реклама для этого заведения, но все же. Франка осуждают, он обижен, обижена его девушка, брат, начинается заваруха.
В подобных ситуациях он крайне уязвим – с его-то эмоциональностью. А ведь Рибери многое повидал в жизни: у него было трудное детство, он очень травматичный футболист.
Соцсети сегодня получили огромное распространение. У людей появилась свобода выражения, они могут высказывать свое мнение, протестовать, защищать права. Это безусловный прорыв, особенно для стран с ограниченными свободами.
Но лично я не пользуюсь соцсетями. Для меня это чересчур. Чересчур много агрессии, чересчур много суеты. Мы все знаем: в интернете можно написать что угодно о ком угодно и не нести никакой ответственности.
Телефон на столе во время еды – это что-то дивное. Человек жует, не отрываясь от смартфона; все летит обратно на стол – как по мне, сюрреалистичная картина. Но мы, конечно, не запрещаем нашим игрокам сидеть в телефоне – в конце концов, смартфон есть и у меня, и я им пользуюсь. И, кстати, мне знакомо это невероятное ощущение, когда ты – фшшух – вот так проводишь по экрану!
Это потрясающее, потрясающее, ни с чем не сравнимое чувство!
Какое-то время назад я еще не знал, что такое Whatsapp. Теперь я уже в теме, и эти уведомления («Динь!») приходят мне постоянно. Недавно я ехал на машине, и через некоторое время слышу: «Динь!». Я не обратил внимания, но телефон не унимался: «Динь!». Когда я наконец решил посмотреть, в чем дело, выяснилось: он решил сообщить мне, что я все еще в 2,6 километрах от дома. Чрезвычайно важная информация! Теперь, жду, когда я сделаю в спальне что-нибудь не так, что мне тоже придет уведомление.
Я люблю разные виды спорта – гандбол, хоккей, баскетбол. Раньше я часто смотрел их. А теперь, скажу честно – почти не смотрю. Я рос в доме, где не было телевизора. А сейчас они просто повсюду.
Мне стало трудно заставить себя включить эту штуку. Как-то раз я зашел в кафе и увидел, что там висят аж три телевизора. Кажется, сегодня нет ни одной торговой точки, где бы их не было. Хотя я все же знаю одно. Но там и людей нет.
Я больше не могу видеть свою физиономию в экране. Не слежу за новостями. Достаточно того, что я смотрю на себя в зеркало, когда чищу зубы. Меня назвали книгоманом года во Фрайбурге. Но я не книгоман. Я просто читаю. Миллионы человек любят читать и не имеют наград.
Меня называют культовым тренером. Но я не культовый тренер. The Who, Джимми Хендрикс – вот кого можно назвать культовыми.
Когда я смотрю футбол, то выключаю телевизор сразу после финального свистка. Мне не хочется слушать послематчевые разборы, слушать людей, которые критикуют всех и вся, не имея представления о профессии. А в перерыве я ухожу подальше от экрана, чтобы не видеть рекламу. И многие мои друзья поступают точно так же.
Я получаю прибыль от того, что вредит людям – от рекламы букмекерских компаний, мелькающей во время трансляций. Нужно говорить открыто – в том числе благодаря букмекерам у нас такие большие зарплаты. Все это неправильно. У экрана дети, они не должны подсаживаться на ставочную иглу.
Многие и многие люди становятся зависимыми. Тотализатор ломает психику.
Я не смотрю АПЛ. Конечно, наблюдать за лучшими игроками мира одно удовольствие, но те суммы, которые выплачиваются за футболистов, агентские комиссии… В ведущих лигах финансовые обороты достигают миллиардов. Становится не по себе.
«Ливерпуль» – «Манчестер Сити» – большая вывеска, вокруг всегда ажиотаж. Но мне это совсем не интересно и даже отталкивает. Я лучше пойду посмотреть на наших мальчишек из молодежных и юношеских команд «Фрайбурга».
У «Сити» потрясающее построение игры. Они устраивают настоящую охоту на соперника, подавляют его не только игровым мастерством, но и психологически. Понятно, что в играх с соперникам ниже классом предполагается, что они будут все контролировать, Агуэро забьет, счет будет что-то вроде 5:0… Но представьте себе напряжение внутри этих ребят! У них нет права на ошибку. Большие клубы беспощадно требуют от игроков только выигрывать.
Смысл спорта не в том, что ты все время побеждаешь. Выбирая профессию, мы выбрали путь от побед к поражениям – и ими наполнена наша жизнь. Что значит «сегодня мы должны победить?». Когда мы становимся должны, все это теряет смысл.
В системе ценностей таких клубов, как ПСЖ, «Манчестер Сити», ты должен побеждать в девяти из десяти матчей. Cумасшествие. Признаюсь честно, я бы не хотел оказаться на месте тренеров этих команд.
Индустрия футбола как лимон – из него пытаются выжать всю возможную выгоду. Долгое время я боялся, что футбол с истинными его ценностями просто не выживет. Но теперь уверен: пока в мире так много людей, которым дорога настоящая игра, никто из гонщиков за прибылью не сможет отобрать нашу любовь.
Футбол – не способ убежать от реальности. Это культура. Ты живешь этим с детства. Идешь с другом на стадион, встречаешь там других приятелей. Гоняешь мяч, выигрываешь, проигрываешь, радуешься, огорчаешься. Когда я был ребенком, я чаще пинал мяч, чем ел.
Футбол – одна из самых прекрасных вещей, которые есть и когда-либо были в моей жизни. Когда я играл, я забывал обо всем – о хорошем, о плохом – обо всем. Неважно, было ли мне 18, 20 или я был уже зрелым человеком.
Мяч позволяет почувствовать, что твоя жизнь, все, что ты сейчас делаешь, у тебя под контролем. Ты создаёшь, творишь. Хоп, покатил мяч, хоп – ведешь его будто в танце, хоп – со штрафного положил в девятку.
Вы знаете: всегда можно классно провести время с подругой или другом. Но и работа с мячом как любовные игры. Здесь ты тоже можешь бесконечно фантазировать и получать удовольствие.
Меня часто спрашивают, хочу ли я и побить рекорд Фолькера Финке и тренировать «Фрайбург» еще много-много лет? Нет. Мне просто нравится моя работа. Клуб не принадлежит одному человеку. Клуб принадлежит каждому, кто идентифицирует себя с ним. Я лишь на службе у всех этих людей.
Когда я был молодым игроком, мечтал, как я буду играть в Мюнхене на «Олимпиаштадионе» – рядом с великими. И это сбылось.
А когда начинал тренировать во «Фрайбурге», настоящим событием было просто выиграть в гостях. И наконец у нас получилось. Мы сидели все вместе в раздевалке и чуть не плакали: «Неужели мы смогли? Как бы у соперников сейчас не уволили тренера!».
Но время эйфории прошло.
Теперь я приезжаю в Мюнхен, стою на бровке и думаю:
– Ну что ж… Дай нам Бог не пропустить четыре с ходу!
Глеб Слесарев, Алексей Небылицын