Маурисио Почеттино Габриэль Батистута Атлетик Марсель Лацио Лидс премьер-лига Великобритания Сборная Аргентины по футболу Марсело Бьелса Футбол
Вступление
- Роза прерий
- Футбол с генералами
- Дорога к Мерфи
- Гребаный «Ньюэллс»!
- …
***
Был час ночи, середина зимы 1987 года. Белоснежный Фиат-147 затерялся в прерии, и пассажиры тормознули на заправочной станции, чтоб спросить дорогу. Они двигались по направлению к небольшому городу Мерфи, чтоб поглядеть на ребенка, который в это время практически наверное спал. Маурисио Почеттино вставал в 5 утра, чтоб пойти в школу, где он изучал сельское хозяйство. Как они возвратились в машинку, Марсело Бьелса и Хорхе Гриффа опять направились в путь. Эта пара находилась в самом разгаре потрясающего проекта, который был должен перевоплотить «Ньюэллс Олд Бойз» в чемпионов Аргентины. «Ньюэллс», как и «Росарио Сентраль», не хватало богатства величавых клубов Буэнос-Айреса, а Бьелса и Гриффа соображали, что развитие молодежи — ключ к их выживанию.
Как он начал работать на Колосо дель Парк, Бьелса поделил Аргентину на кварталы площадью по 80 квадратных км и организовал футбольные турниры в любом из их. Они забирали наилучших мальчишек в Росарио на просмотры. В тот вечер они лишь что провели просмотр в Вилья Каньясе, небольшом городе в 3-х часах езды к югу от Росарио. Они ужинали с одним из местных тренеров, и спросили у него, нет ли посреди его ребят мальчишек, которых они могли бы пропустить. Тренер упомянул Почеттино. Они сходу же направились в путь.
Мерфи находится на Шоссе 33, которая идет на 750 км на юго-восток от Росарио до Баия Бланки на Атлантическое побережье, где равнина прерий встречается с Патагонией, а Аргентина начинает преобразовываться в одичавшую страну ледников и фьордов. Бьелса и Гриффа отыскали дом Почеттино и постучали в дверь. Его мама открыла и, не став растрачивать время напрасно, попросила собственного супруга Эктора спуститься и побеседовать с этими незнакомцами. Их отпрыск ведает эту историю в собственной автобиографии «Чудный новейший мир»:
Бьелса произнес мне что опосля 5 либо 10 минут разговора они уже не знали о чем побеседовать и потому решили спросить моего отца: «Мы можем узреть мальчугана?» Невзирая на ранешний час, мои гордые предки произнесли «да», и все пошли в мою спальню, чтоб поглядеть на меня. Они узрели, что я сплю, и Гриффа задал вопрос: «Могу я посмотреть на его ноги?» Мать стянула с меня одеяло, и они оба произнесли: «Он похож на футболиста. Взгляни на эти ноги.» Хотя моя малая спальня была полна людей, восхищающихся моими ногами, я спал как убитый и понятия не имел о этом, пока мой старик не проболтался о этом на последующее утро.
Мерфи мог бы претендовать на роль самого сердца аргентинского футбола. Он был назван в честь фермера-овцевода из графства Уэксфорд Джона Джеймса Мерфи, который в 1844 году купил билет из Ливерпуля в Буэнос-Айрес. Оказавшись там, он зарабатывал на жизнь копанием канав. «Мы живем в данной нам стране, как бойцовые петушки», — писал он брату. Мерфи стал очень удачным овцеводом, который сумел заплатить эквивалент £6 тыс. в переводе на нынешние средства за пространство в первом классе, чтоб посетить свою семью в Ирландии. В 1883 году, когда аргентинское правительство очистило местность от коренных краснокожих мапуче, он купил 46 тыщ гектаров земли, которая в один прекрасный момент будет носить его имя. Овцы уступили пространство пшенице и большому рогатому скоту, и семьи из Пьемонта, что в северной Италии, такие как Почеттино, приехали к нему на ферму.
Мерфи производит кое-что еще: футболистов. Когда ты въезжаешь в небольшой городок на Шоссе 33, там есть маркетинговый щит, изображающий двенадцать игроков, под которым есть слова «Мерфи, послы неплохого футбола». То, что город с популяцией в 4000 человек, настолько незначимый, что до 1966 года даже не числился достойным официального наименования, произвел на свет дюжину проф футболистов, включая Пауло Гассанигу, который присоединился к Почеттино в «Тоттенхэме», кажется неописуемым. Путешествие Бьелсы и Гриффы в Мерфи несет внутри себя отголоски путешествия Алекса Фергюсона, остановившегося у дома Райана Гиггза в его четырнадцатый денек рождения, чтоб подписать его в «Манчестер Юнайтед» в том же 1987 году. Фергюсон двигался на золотистом Мерседесе, а не на небольшом белоснежном Фиате, но у него была таковая же решимость не отдать молодому таланту сбежать. Было и очередное сходство. Гиггз тренился с «Манчестер Сити», который вполне рассчитывал подписать его. Почеттино тренился с «Росарио Сентраль».
Одним из первых футболистов Мерфи, смогших прорваться в большенный футбол, был Давид Бисконти, который присоединился к «Росарио Сентраль» и чья судьба позднее привела его в Японию. Бисконти посоветовал «Сентраль» Почеттино, и опосля школы он обычно отчаливал в трехчасовую поездку на автобусе до Росарио, тренился с молодежной командой «Сентраль», оставался на ночь, опять тренился, а потом ворачивался на автобусе по Шоссе 33. Гриффа и Бьелса уговорили Почеттино приехать к ним в январе — месяце, когда он сумеет подписать профессиональную договор — на турнир в Мар дель Плата. Они превратили его из нападающего в заступника, что не воспрепядствовало ему забить красивый гол в ворота парагвайской команды «Олимпия», ставший для «Ньюэллс» победным в конце турнира. И он подписал с ними договор.
В «Ньюэллс» Почеттино произнес, что ощущает себя поближе к Гриффе, чем к Бьелсе, но вкупе они составляют грозную команду. «Гриффа был бесстрашным человеком, который с самой первой встречи произвел на меня воспоминание собственной энергией, своим грубым впечатляющим голосом и собственной аурой непобедимости», — произнес Почеттино. «Он не говорил поэтичных небылиц. Напротив, он был весьма прямолинеен, и его слова проникали прямо вовнутрь тебя, глубоко резонируя. Он и вел себя так, как гласил.»
Дела Марсело Бьелсы с Хорхе Гриффой были, пожалуй, самыми сильными и плодотворными в его карьере. В ноябре 2018 года, через несколько месяцев опосля того, как Бьелса присоединился к «Лидсу», «Ньюэллс» открыл центр размещения для собственных игроков, оплаченный Бьелсой и спроектированный Марией Эухенией. Он был назван в честь Хорхе Гриффы, который был знатным гостем на официальном открытии. Спустя четыре десятилетия опосля того, как они начали работать вкупе, Бьелса по видеосвязи дал чувственную дань почтения человеку, который стал его наставником:
Любой денек я ожидал до 7 вечера и шел в кабинет Хорхе в Парке, чтоб просто слушать как он гласит. Не много что из того, о чем сейчас молвят о спорте, не было поведано мне в собственной манере Хорхе 40 годов назад, он был учителем с большенный буковкы. Он обучил меня собственной бесспорной любви к футболу и порядочности, которая сохранилась в мире, полном пороков. У него была мысль, что работа обязана быть выполнена мастерски, даже если ты ничего не получаешь взамен. Иными словами, мы делаем что-то ни за что, просто ради наслаждения узреть результаты собственных усилий — просто чтоб осознать масштаб того, на что мы способны.
Гриффа родился и вырос на Шоссе 33 в городке Касильда, известном тем, что произвел на свет 1-го из самых именитых аргентинских певцов танго Агустина Магальди, который в «Эвите» изображен как 1-ый хахаль и наставник Эвы Дуарте. Как и Бьелса, Хорхе Гриффа играл в центре поля, хотя и был еще наиболее удачным игроком. Он был стойким и крепким, в особенности когда необходимо было отыскать дорогу домой к Касильде опосля игры. Время от времени он ловил попутку и доезжал до дома на молоковозе, а время от времени ночевал в церкви, где работал его дядя. Опосля 5 лет в «Ньюэллс Олд Бойз» Гриффа пересек Атлантику, чтоб присоединиться к мадридскому «Атлетико». Он был частью команды, которая выиграла Ла Лигу и Кубок Испании, а в 1962 году в Штутгарте команда «Атлетико» одолела «Фиорентину» и выиграла Кубок Обладателей Кубков. Броско, что он выиграл эти трофеи, испытывая постоянную боль, порвав крестообразные связки, когда ему был 20 один год.
Я продолжил играться. В то время создать операцию на крестообразных связках почти всегда означало окончить с футболом. Естественно, мне было больно, и я проводил любой пн со льдом, обернутым на ноге. Когда я играл, я обматывал бинты ниже колена, что мешало очень очень его растягивать.
Проведя некое время в Барселоне с «Эспаньолом», Гриффа возвратился в «Ньюэллс» в 1972 году, чтоб начать перестройку их молодежной системы. Его мысль, которая будет подхвачена и расширена Марсело Бьелсой, состояла в том, чтоб интенсивно завлекать юных футболистов в Колосо дель Парк, а не попросту полагаться на то, что «Ньюэллс» производит на собственной своей земле:
Чтоб соперничать с Ривером, Бокой, «Индепендьенте», «Сан-Лоренцо» и, в то время, «Ураканом», мы должны были придумать свою идею. Потому я решил пойти на поиск игроков, а не ожидать их. Другие команды ожидали возникновения игроков, а мы направились на их поиски. Вот так мы и сделали хорошую команду.
Бьелса и Гриффа разделили Аргентину на 70 зон и разделили каждую зону еще на 5. Из этих 350 зон они задумывались, что сумеют отыскать, может быть, 3-х юных футболистов, представляющих энтузиазм. В общей трудности они разыскали 1050 игроков и проехали практически 5600 км, от Мисьонеса близ границы с Бразилией, пронизанной джунглями, до Рио Негро, где начинались пустоши Патагонии. В качестве путешествия оно приравнивалось путешествию Че Гевары, описанному в «Дневниках мотоциклиста», но их странствия принесли еще больше определенных достижений. «Фиат-147 не был машинкой, рассчитанной на далекие расстояния либо на огромное количество пассажиров, тем наиболее что ручка на левой двери была сломана. Бьелса не постоянно путешествовал с Хорхе Гриффой. Время от времени с ним приезжал друг отца Бьелсы, Оскар Исола, который, к счастью, был механиком. В иной раз это был Луис Милиси, друг Бьелсы, который продавал запчасти. В один прекрасный момент, когда Милиси задал вопрос, не могут ли они создать крюк, чтоб он мог мало поработать, Бьелса предложил, что будет лучше, если они разойдутся в различные стороны и уехал.»
Нередко во время разведки они доверяли своим инстинктам. В один прекрасный момент молодежная сборная Аргентины оказалась в городке Реконкиста по дороге назад в Буэнос-Айрес из Корриентеса на севере страны. Они спешно организовали игру против местной команды. И проиграли со счетом 2:1. Хотя Реконкиста находится в 7 часах езды на автобусе от Росарио, Гриффа следил за нападающим, который забил оба гола. «Он не был похож на футболиста», — увидел он. «Он был большим парнем, и когда он лупил по воротам, мяч мог улететь куда угодно. Он не знал, как верно направлять мяч, и не владел телосложением футболиста.» Но он все равно решил его подписать. Парня звали Габриэль Батистута. Потребовалось много усилий, чтоб уговорить его остаться в «Ньюэллс». Его первой страстью были лошадки — опосля окончания карьеры Батистута предавался собственной любви к поло — и он грезил стать доктором. Отец Батистуты был рабочим на скотобойне и твердо решил, что его отпрыск будет жить лучше, чем он сам. Гриффа уверил Батистуту, что футбол может отдать ему не меньше, чем медицина.
«Я вбил для себя в голову, что судьба футболиста — дело рискованное», — произнес Батистута.
Я возвратился в Реконкисту. «Ньюэллс» отпустил меня на 20 дней, а я оставался там целый месяц, пока они не приехали за мной. Гриффа отыскал меня и произнес: «Мы верим в тебя, и, поверь мне, ты будешь играться в Примере.» Этого было довольно, чтоб уверить меня, и через полгода я уже играл в Примере. Когда я подписал собственный 1-ый договор, я задумывался, что смогу зарабатывать на жизнь футболом. Конкретно в «Ньюэллс» мое мышление вполне поменялось. Я втюрился в футбол.
«Сначала было тяжело. «Когда я пришел в «Ньюэллс», я был толстым, вот и все», — произнес он. Бьелса повелел Батистуте закончить есть альфахорес — весьма сладкое печенье, покрытое шоколадом. «Он также обучил меня трениться под дождиком, и я возненавидел его за это. Мы были группой мечтателей, и самым величавым мечтателем был Бьелса. Он грезил быть Арриго Сакки, который повсевременно выигрывал еврокубки с «Миланом». Он желал, чтоб это были мы — группа беспризорников, ставшие героями.»
Батистута дебютировал в 1988 году, но лишь когда он перебежал в «Боку Хуниорс» два года спустя, Габриэль Батистута начал преобразовываться в нападающего, который стал известен как «Батигол». Он сыграл лишь шестнадцать игр за «Ньюэллс», опосля чего же отправился на юг, поначалу в «Ривер Плейт», где ему не удалось отличиться, а потом на Бомбонеру, чтоб выиграть титул с Бокой. «Гриффа и Бьелса желали сделать свою свою команду в «Ньюэллс» и создать их чемпионами», — вспоминал он.
У их это удалось, а я пропустил это. Мне было весьма больно, что я не остался в «Ньюэллс». Я ощущал, что, уходя, предаю идеи Бьелсы и Гриффы и даже собственных товарищей по команде. Когда они добьются фуррора, произнес я для себя: «Я не смогу возвратиться.» Я был очень горд, но в Боке все сложилось успешно. Мне подфартило.
Молодежные команды Бьелсы игрались в играх, организованных по всему Росарио. Посреди его игроков были Фернандо Гамбоа, Эдуардо Бериццо и Дарио Франко, и они все выиграли Примеру под управлением Бьелсы. Они были идеально натренированы. В книжке «Жизнь в Красноватом и Черном» Мартин Прието обрисовывает, как они игрались против второстепенного клуба «Депортиво Арменио» и было видно, как команда меняет формацию на поле, «как раскрывается и запирается зонт». В то время как Гриффа и Бьелса закладывали фундамент, «Ньюэллс» переживал необыкновенную трансформацию под управлением Хосе Юдики, 1-го из позабытых величавых аргентинских футболистов. Когда в 1988 году он привел «Ньюэллс» к первому национальному титулу в их истории, он также стал первым тренером в Аргентине, выигравшим титулы с 3-мя различными клубами, приведя «Кильмес» к их единственному титулу в 1981 году и четыре года спустя выиграв чемпионат с «Архентинос Хуниорс», которых он сделал фаворитами Копа Либертадорес. Но для человека, родившегося в Росарио и присоединившегося к «Ньюэллс» в качестве полузащитника в 1959 году, победа в Примере на Колосо дель Парк вызвала самые теплые мемуары. «Это случилось со мной так, как, может быть, не бывало ни с кем остальным», — произнес он. «Быть болельщиком клуба, быть игроком, становящимся тренером, который делает этот клуб фаворитом — это как один из тех кинофильмов, которые никогда не забываются.» Это было практически как захватывающее продолжение полюбившегося кинофильма. Он вывел «Ньюэллс» в конец Кубка Либертадорес, где им предстояло повстречаться с уругвайским «Насьоналем». 1-ый матч был сыгран не на Колосо дель Парк, а на стадионе «Сентраль», Хиганте де Арройито, который имел большую вместимость. «Ньюэллс» выиграл со счетом 1:0, но в ответном матче перед 75 тыщами зрителей на Сентенарио в Монтевидео они были вполне уничтожены.
В 1990 году Юдика принял решение, которое изменило жизнь Бьелсы. Он принял предложение возглавить «Депортиво Кали», где в качестве игрока выигрывал чемпионат Колумбии. На Колосо дель Парк возникла вакансия, которую Марсело Бьелса совершенно смог заполнить собой. Переезд в «Кали» положил начало упадку тренерской карьеры Юдики, которая так и не восстановилась опосля того денька в 1992 году, когда он опять управлял «Архентинос Хуниорс». Аргентинский футбол уже издавна был заражен группами организованных болельщиков, узнаваемых как баррас бравас, занимавшиеся насилием и запугиванием. В один момент на тренировочной базе поднялась суматоха; баррас бравас были у ворот. Их целью был отпрыск Юдики, который работал его помощником. Юдика ринулся к ним, держа в руках пистолет, из которого произвел выстрел в воздух. Он выручил собственного отпрыска от побоев, но ценой собственной работы.
Источник: